ЗАКЛЮЧЕНИЕ

   Печорина совершенно бескорыстно. Красота, как живой и точно схваченный образ привлекает нас помимо воли сразу глубоко и властно. Происходит это чуть раньше, чем сердце устыдится смысла видимого. Обаяние зла работает на опережение, занимает  первенствующее место и не хочет удаляться, даже когда ум и сердце, наконец, разобрались что к чему.
   Эту особенность человеческого восприятия подмечали наши выдающиеся классики Пушкин и Лермонтов, создавая  литературных «героев нашего времени». Обаятельные злодеи, неспешно с умом в глазах и улыбкой на устах торгующие опустошенностью своего сердца — Онегин и Печорин, словно сводят с ума окружающих их людей. Они будоражат общество, накаляют его страсти, драматургические  коллизии необыкновенной силы сопровождают этих персонажей на всем протяжении действия того и другого литературного произведения. Мы воочию видим, как велико может быть притяжение «черной дыры» обаятельной злой силы, как легко люди втягиваются  в ее орбиту, как скоро и много теряют, как только прикасаются к ней. Актуализация нравственных проблем обаяния зла характерна для творчества Ф.М. Достоевского. Из персонажей Достоевского едва ли не самый обаятельный — Ставрогин. Бесконечность проб, сочетание беспредельной силы и неспособности ее приложить к чему-либо и делают Ставрогина обаятельным. Ставрогин — это углубленный, демонизированный вариант Печорина.
   «Обаяние зла» — вот главный мотив стихотворения А. С. Пушкина  «Демон». Человек попадает под влияние демонических сил незаметно для себя, и эту мысль Пушкин выразил с помощью «феноменально симметричной композиции».
   Как и романтики конца ХУШ начала ХІХ в., деятели русской культуры сделали Сатану символом добра, христианского бога символом зла.
   Многие  русские писатели видели в Сатане воплощение добра, наделяли его положительными качествами, прометеевскими: принципом соразмерности, творчества, верховенства разума. Любимой темой писателей ХХ в. становится тема Сатаны. В произведениях о Сатане отразились религиозные искания и сомнения авторов. Этой теме посвящали свои работы Л. Карсавин, Г. Федоров, Н. Лосский, А. Амфитеатров, Ф. Сологуб и др.
   До сих пор  большую часть нашей интеллигенции держит в своем плену главный для нее роман XX в. «Мастер и Маргарита». Держит, может быть, не столько писатель М. Булгаков, сколько созданная его талантом правда о жизни интеллигенции, столь зависимой от метаморфоз зла. Роман писался в 1920-е послереволюционные годы, когда уже вихрем пронеслась поэма А. Блока «Двенадцать», блистал своим богоборчеством В. Маяковский, С. Есенин приближался к  «Черному человеку» и другим своим вещам, фиксирующим нарастающий бунт человека против Бога. Булгаков отказывается от воспевания вихревых потоков революции, которые закрутили человека и подняли его в небеса, где человек, однако, столкнулся лицом к лицу не с Богом, а с бесами. Его стихия  — это мир человеческого окоема, быта и бытовых отношений, среда полной брошенности людей на произвол судьбы. Чтобы подчеркнуть эту оставленность человека Богом писатель и создает второй план — якобы евангельских событий. Уже там в те далекие времена распятия Богочеловека, по логике писателя, человек  был оставлен Богом  на самостояние, уже тогда говорит он, не была четко и ясно решена задача человеческого спасения, не обозначена Богом стратегия его поведения. Эту неясность, идущую от ума, Булгаков и делает и главным оправданием вмешательства инфернальных сил в людское сообщество послереволюционной России.
   Обаятельное зло помогает тем, кто действительно выживает в этой борьбе и оставленности, кто заслуживает своими усилиями участия в его судьбе. Только им, остальные — лишь предмет для иронии, насмешки, игры, презрительного отношения. Так вырисовывается и главная идея романа, так обаявшая нашу интеллигенцию, талант ценен вне зависимости от его нравственной устремленности. «Мастер» велик не только и не столько перед Богом, сколько перед сатаной, которого он и смиряет и делает ценителем своего таланта. «Разве это не большая победа над злой силой», словно говорит такой интеллигент, если ей готовы подчиниться все, и Добро и Зло. Самообман  о готовности зла служить силе таланта словно и не виден, но даже писатель, следуя истине, вынужден лишить своего главного героя «счастья спасения в вечности, спасения в Боге», но делает он это так как будто это выбор сам герой.
   Современная русская литература обращается к теме обаяния зла в творчестве Ю. Мамлеева, В. Сорокина, JI. Петрушевской, В Шарова, В. Нарбиковой, В. Пелевина, Т. Толстой.